В 2020 году, когда началась пандемия коронавируса, все ушли на самоизоляцию и дистанционку — в том числе и наш музей. Мы готовили контент для наших площадок в сети, в том числе решили снять видео про культового хабаровского музыканта Матвея Журавлёва. Но разговор также зашёл и про группу «Оркестровая Яма» и её основателе Николае Никитине.
— Когда мы открыли музей в 2015 году, краеведческая история музыки была представлена довольно скудно, — рассуждает директор музея Евгения Веретенникова. — Если академическую музыку можно изучить, например, в филармонии, в театрах, то про андеграундную музыку Хабаровска можно узнать чаще всего только от знающий людей.
— Мы пригласили Сашу Колбина: в середине 2000-х он был активным участником хабаровской музыкальной тусовки и много фотографировал, — рассказывает экскурсовод Мария Вахтель. — Он-то и рассказал, что был недавно на месте студии «Оркестровая яма», и что от дома, где она находилась, почти ничего не осталось. Основатели музея, как коллекционеры с развитым чутьём, решили, что нужно срочно наведаться туда. Несмотря на то, что уже вечерело, прямиком из музея мы все отправились в район Дальдизеля.
— Не смогли удержаться, чтобы не посмотреть на городскую легенду, — рассказывает Александра Теплякова, участница нашей импровизированной экспедиции. — Саша решил, что ребята из «Мира говорящих машин» точно должны здесь побывать. Так и собралась наша исследовательская компания.
Студия «Оркестровая яма», которую обустроил Николай Никитин, в начале нулевых была самой доступной и культовой из звукозаписывающих студий Хабаровска. За символические деньги здесь выступали и репетировали как опытные, так и молодые музыканты. Николай помогал местным группам выпускать песни и издавать физические носители. Сам музыкант в 2009 году пропал без вести.
На месте, куда мы отправились, обнаружили обветшалый дом — ту самую легендарную «Оркестровую яму». Вокруг заброшенного участка было много кассет, дисков и мешков с книгами.
— Несмотря на то, что сказалось время, музыкальный дух на этом месте не выветрился, — говорит Александра Теплякова. — Кассеты, пластинки были повсюду.
На самом фасаде дома мы нашли главный артефакт. Это была стеклянная рама с кассетами дальневосточных музыкантов. В этой витрине также было отделение для денег — таким образом, любой мог приобрести запись за символическую плату. Сюда же клали деньги за репетиции, если хозяина не было на месте (60 рублей в час по ценам 2007-2008 года, вспоминает Мария).
— Дом был сильно разрушен, — описывает Мария Вахтель. — Он был закрыт на замок, окна зарешечены. Наша внимание сразу привлекла витрина с кассетами. В лунном свете она напоминала икону. И было удивительно, что она до сих пор сохранилась нетронутой, ведь со времени ухода Никитина в лес прошло более 10 лет. Посветив на неё фонариками, мы увидели, что в ней до сих пор лежат кассеты и диски дальневосточных музыкантов —Деда Матвея, Андрея Земскова и группы «Повешенная луна», и она закрыта на замок. Было принято решение взять её в музей. Конечно, нахлынула ностальгия по временам, когда я ездила сюда репетировать со своей первой группой. Вспомнились рассказы Коли Никитина о том, как он купил этот дом с шикарным видом на Амур, о его планах построить под ним студию-подземелье. Вспомнились постоянные обитатели Ямы — большая лохматая собака Потап и черный кот Серёга. И конечно Коля Никитин, скромный и добрый хозяин этого магического места.
— «Оркестровая яма» — важная веха в музыкальной жизни Хабаровска, — говорит Александр Колбин. — Вообще из этого места надо делать музей, там можно сделать крутую видовую площадку на Амур.
Музыкальная витрина теперь стала частью коллекции музея и попала в краеведческий уголок, в котором находятся другие важные и культовые пластинки дальневосточных авторов.
— Мы очень обрадовались находке, потому что искать дальневосточных музыкантов на физических носителях очень сложно, а период кассет и дисков почти прошёл, пластинок дальневосточных тоже очень мало, — вспоминает Евгения Веретенникова. —У меня было полное ощущение восторга и лёгкое щемящее чувство. Это утраченная эпоха и, к сожалению, само место уже не работает в том виде, в каком задумывалось. Но я рада, что мы успели хотя бы ухватиться за это время и сберечь такой ценный экспонат. Как будто Коля Никитин помахал нам на прощание вслед.
— Когда мы открыли музей в 2015 году, краеведческая история музыки была представлена довольно скудно, — рассуждает директор музея Евгения Веретенникова. — Если академическую музыку можно изучить, например, в филармонии, в театрах, то про андеграундную музыку Хабаровска можно узнать чаще всего только от знающий людей.
— Мы пригласили Сашу Колбина: в середине 2000-х он был активным участником хабаровской музыкальной тусовки и много фотографировал, — рассказывает экскурсовод Мария Вахтель. — Он-то и рассказал, что был недавно на месте студии «Оркестровая яма», и что от дома, где она находилась, почти ничего не осталось. Основатели музея, как коллекционеры с развитым чутьём, решили, что нужно срочно наведаться туда. Несмотря на то, что уже вечерело, прямиком из музея мы все отправились в район Дальдизеля.
— Не смогли удержаться, чтобы не посмотреть на городскую легенду, — рассказывает Александра Теплякова, участница нашей импровизированной экспедиции. — Саша решил, что ребята из «Мира говорящих машин» точно должны здесь побывать. Так и собралась наша исследовательская компания.
Студия «Оркестровая яма», которую обустроил Николай Никитин, в начале нулевых была самой доступной и культовой из звукозаписывающих студий Хабаровска. За символические деньги здесь выступали и репетировали как опытные, так и молодые музыканты. Николай помогал местным группам выпускать песни и издавать физические носители. Сам музыкант в 2009 году пропал без вести.
На месте, куда мы отправились, обнаружили обветшалый дом — ту самую легендарную «Оркестровую яму». Вокруг заброшенного участка было много кассет, дисков и мешков с книгами.
— Несмотря на то, что сказалось время, музыкальный дух на этом месте не выветрился, — говорит Александра Теплякова. — Кассеты, пластинки были повсюду.
На самом фасаде дома мы нашли главный артефакт. Это была стеклянная рама с кассетами дальневосточных музыкантов. В этой витрине также было отделение для денег — таким образом, любой мог приобрести запись за символическую плату. Сюда же клали деньги за репетиции, если хозяина не было на месте (60 рублей в час по ценам 2007-2008 года, вспоминает Мария).
— Дом был сильно разрушен, — описывает Мария Вахтель. — Он был закрыт на замок, окна зарешечены. Наша внимание сразу привлекла витрина с кассетами. В лунном свете она напоминала икону. И было удивительно, что она до сих пор сохранилась нетронутой, ведь со времени ухода Никитина в лес прошло более 10 лет. Посветив на неё фонариками, мы увидели, что в ней до сих пор лежат кассеты и диски дальневосточных музыкантов —Деда Матвея, Андрея Земскова и группы «Повешенная луна», и она закрыта на замок. Было принято решение взять её в музей. Конечно, нахлынула ностальгия по временам, когда я ездила сюда репетировать со своей первой группой. Вспомнились рассказы Коли Никитина о том, как он купил этот дом с шикарным видом на Амур, о его планах построить под ним студию-подземелье. Вспомнились постоянные обитатели Ямы — большая лохматая собака Потап и черный кот Серёга. И конечно Коля Никитин, скромный и добрый хозяин этого магического места.
— «Оркестровая яма» — важная веха в музыкальной жизни Хабаровска, — говорит Александр Колбин. — Вообще из этого места надо делать музей, там можно сделать крутую видовую площадку на Амур.
Музыкальная витрина теперь стала частью коллекции музея и попала в краеведческий уголок, в котором находятся другие важные и культовые пластинки дальневосточных авторов.
— Мы очень обрадовались находке, потому что искать дальневосточных музыкантов на физических носителях очень сложно, а период кассет и дисков почти прошёл, пластинок дальневосточных тоже очень мало, — вспоминает Евгения Веретенникова. —У меня было полное ощущение восторга и лёгкое щемящее чувство. Это утраченная эпоха и, к сожалению, само место уже не работает в том виде, в каком задумывалось. Но я рада, что мы успели хотя бы ухватиться за это время и сберечь такой ценный экспонат. Как будто Коля Никитин помахал нам на прощание вслед.